Навигация Главная страницаБиблиография Тематика публикаций:
Историческая энциклопедия Источники Полезная информация Выписки и комментарии Критические заметки Записки, письма, дневники Биографии и воспоминания Аннотации Обратная связь Поиск по сайту |
Статьи Главная » Статьи » Тематика » ИсториографияПосадский Антон Викторович о коллаборационизме периода Великой Отечественной войны. Исторична ли концепция "самоорганизации"? Окончание
См. начало статьи.
3.Почему А.В. Посадский проигнорировал монографию В.Т. Анискова? Вероятно, совсем не случайно А.В. Посадский обошел полным молчанием существование и содержание фундаментальной монографии В.Т. Анискова "Крестьянство против фашизма. 1941-1945. История и психология подвига»[37], вышедшей, кстати, в свет в 2003 году, т.е. раньше, чем анализируемая монография А.В. Посадского. (Вероятно, такой подход можно квалифицировать как игнорирование существенных методолого-историографических фактов.) В главе IV монографии В.Т. Анисковым представлен разносторонний и достоверный материал, показывающий массовую героическую борьбу крестьянства с захватчиками на временно оккупированной территории СССР[38]. В то же время, историк повествует о реальных трудностях в организации массового партизанского сопротивления в первые месяцы войны. «Даже командиры,- подчеркивает В.Т. Анисков, - не имели ясного представления, с чего начать, какой может быть организационная форма подразделений, как взаимодействовать, какова тактика борьбы и т.п.». Попавшие в окружение и примкнувшие к партизанскому движению военные «имели смутное понятие о борьбе в тылу врага, ибо она не отражалась ни в воинских уставах, не изучалась ни в академиях, ни в военных училищах». То же наблюдалось в организации партийно-комсомольского и советского подполья. «Быстрое продвижение противника, отсутствие заблаговременно подготовленных кадров и баз нередко приводили к поспешности, нарушениям даже простейших правил конспирации, к элементарной беспомощности. В результате в подполье иногда оказывались случайные, недостаточно проверенные люди - не только малодушные, но и склонные к предательству». Между тем враг хорошо был натаскан на беспощадном подавлении антифашистских организаций, как в самой Германии, так и в европейских странах, имел разветвленный аппарат спецслужб. И как следствие, в первые же недели и месяцы войны были разгромлены не одна сотня партийных и комсомольских комитетов разных уровней, в застенках гестапо мученической смертью погибли тысячи верных сынов и дочерей Отечества"[39]. Опыт подпольной и партизанской работы накапливался постепенно. Осенью 1943 года в тылу немцев действовали уже 24 обкома, свыше 370 окружкомов и других партийных органов. "Официально известно, - отмечает В.Т. Анисков, - что в годы войны действовало более 6 тыс. партизанских отрядов, в которых боролись свыше 1 млн человек". К началу 1944 года "около 41 процентов бойцов партизанских отрядов и соединений составляли крестьяне-колхозники... Под контролем партизан и организованного подполья в той или иной мере находилось до 60 процентов оккупированной территории. Но приведенные сведения о составе партизанско-освободительного движения основаны лишь на данных ЦШПД и не охватывают децентрализованных партизанских структур и организованного резерва, который примерно втрое превышал подотчетные сведения", - сообщает исследователь[40]. 4.Коллаборационизм и вынужденное взаимодействие мирного населения с оккупационными властями - разные понятия. Б.Н. Ковалев, рассуждая о коллаборационизме периода Великой Отечественной войны, также призывает подходить к этому явлению сугубо исторически. Например, реконструкция этого явления будет сильно искажена, если не учитывать тот существенный факт, что многие из тех, кто перешел на сторону немцев, затем раскаялись и присоединились к борьбе с захватчиками. Важно иметь в виду и такой момент, как зависимость интенсивности сотрудничества различных категорий граждан СССР, оказавшихся не по своей воле на оккупированной территории, от реального положения на фронтах Отечественной войны. После срыва планов блицкрига, а также после того, как население убедилось в лицемерном и человеконенавистническом характере оккупационного режима, в условиях активизации советского партизанского движения и подпольной работы, многие коллаборационисты также стали пытаться искупить вину перед Отечеством[41]. "По современным немецким данным, - указывает Б.Н. Ковалев, - в начале 1943 года в вермахте действовало до 400 тыс. «добровольных помощников», от 60 тыс. до 70 тыс. находились в войсках службы по поддержанию порядка и 80 тыс. - в восточных батальонах; около 183 тыс. человек работало на железной дороге в Киеве и Минске". Но "при рассмотрении последних цифр, - особо подчеркивает историк,- следует учитывать, что в большинстве случаев речь шла не о политическом выборе, а о стратегии выживания"[42]. Так, исследователь пришел к выводу о том, что при формировании различного рода "вспомогательных" подразделений, "восточных формирований" гитлеровцы систематически применяли истязание голодом и побоями. Люди оказывались перед выбором: либо принудительная служба в германской армии, либо голодная смерть, либо каторжные работы в Германии [43]. Уже к концу лета 1942 года германское командование приступило к насильственной мобилизации годных к военной службе мужчин от 18 до 50 лет, что означало: "на смену скрытой мобилизации пришло открытое принуждение с применением против уклоняющихся санкций - вплоть до привлечения к суду по законам военного времени, взятия из семей заложников, выселения из дома и прочих репрессий". Б.Н. Ковалев приводит потрясающие факты издевательств гитлеровцев над населением: "Под Брянском осенью 1942 года к охране железных дорог привлекались местные жители. Они охраняли пути под виселицами, на которых их должны были бы повесить в случае успешной партизанской акции"[44]. Особое подозрение у немцев вызывали пленные советские офицеры. Считалось, что «они находятся под коммунистическим влиянием и в большинстве являются шпионами». И, действительно, имелись факты, когда принятые в коллаборационистское подразделение офицеры в первом же бою переходили на сторону Красной Армии. То есть немецкие вербовщики не учли того момента, что для многих пленных "форма добровольцев была единственной возможностью вырваться из лагеря". В результате расчет на подобные формирования оказался несостоятельным, и оккупантам приходилось постоянно держать у себя в тылу значительное количество собственно немецких подразделений [45]. Германское командование не гнушалось использовать и откровенные провокации: под видом партизан самые настоящие шайки бандитов грабили мирное население и тем самым восстанавливали население против советского сопротивления [46]. Повествуя о коллаборационистской бригаде полковника Гиль-Родионова, действовавшей вместе с немцами в Белоруссии, Б.Н. Ковалев отмечает, что она в 1943 году "почти в полном составе перешла на сторону партизан, а ее командир через некоторое время погиб в бою с карателями"[47]. Таким образом, к концу 1943 г. фашистская система привлечения русского населения на службу Германии была полностью дискредитирована[48]. Кроме того, "никогда немецкое руководство (в отличие от своих пропагандистских заявлений) не считало эти силы своими политическими союзниками, никогда серьезно не рассматривало идеи воссоздания «Великой России без коммунистов». Б.Н. Ковалев справедливо считает несостоятельными утверждения отдельных современных российских историков о том, что "некоторые руководители фашистской Германии стремились создать жизнестойкое русское антисталинское движение"[49]. Факты, добытые исследователями, опирающимися в своих изысканиях на принцип историзма, говорят о том, что главной предпосылкой вынужденного взаимодействия населения с агрессором стали крупные поражения Красной армии, быстрое продвижение гитлеровских войск по территории СССР в 1941-1942 гг. В результате миллионы граждан не по своей вине оказались на оккупированной территории и вынуждены были приспосабливаться к создавшимся условиям. В этом смысле можно говорить о вполне естественном недовольстве сталинским руководством со стороны населения, подвергшегося страшным испытаниям. Из-за серьезных просчетов в подготовке страны к обороне, массовых репрессий в вооруженных силах сталинский политический режим не смог защитить должным образом значительную часть населения СССР. Поэтому в эти годы, в условиях оккупации, среди населения стали широко распространяться настроения безысходности, уныния, разочарования в руководстве СССР, заявлявшего накануне войны о непобедимости Красной армии. Кроме того, в этот момент никто не мог знать - каков будет итог начавшейся войны. Однако было бы не исторично отождествлять вынужденное взаимодействие населения с оккупантами с добровольным сотрудничеством. Именно добровольное сотрудничество с агрессором в условиях военных действий, оккупации или плена и есть коллаборационизм - преступление, тяжесть которого зависела от масштаба ущерба, нанесенного Отечеству этим сотрудничеством. Вынужденное же взаимодействием мирного населения с гитлеровцами (выживание в условиях оккупации) было, преимущественно, результатом военного, полицейского, экономического и психологического насилия со стороны оккупационных властей и коллаборационистов. Важной составляющей информационной войны, развязанной нацистами против СССР, было массовое тиражирование мифа о том, что "Великая Германия" якобы являлась "освободительницей России". Но при этом гитлеровцы умышленно не раскрывали своих чудовищных планов по установлению "нового порядка" на территории СССР в случае победы. Однако по ходу войны мирное население на своем опыте убеждалось в сущности этого "порядка", что не могло не стимулировать развертывание освободительного движения на оккупированных территориях. В связи с этим, попытки некоторых исследователей охарактеризовать партизанское движение, в основном, как «искусственное», насаждаемое советскими спецслужбами, не историчны. С другой стороны, «насаждение», а лучше сказать планомерная организация партизанского движения спецслужбами СССР, не может трактоваться как отрицательное явление. Советское государство не только должно, но и обязано было организовывать освободительное движение на оккупированных нацистами территориях. Партизанское движение, подпольная работа и т.п. – это методы ведения Отечественной войны. Решающим же фактором, подрывавшим основы оккупационного режима (составной частью которого были коллаборационисты) являлись победы Красной Армии на фронтах Великой Отечественной, постепенное освобождение территории СССР от захватчиков. Отсюда вытекает и другой ввод: исход войны зависел не от коллаборационистских формирований, а от действий регулярных воинских подразделений СССР и Германии. Это существенный, общепризнанный исторический факт, который говорит в пользу того, что и в этом смысле Великую Отечественную войну никак нельзя характеризовать, как "гражданскую". Очевидно и другое: победа над нацистской Германией не могла состояться, если бы подавляющее большинство советских людей не проявило массовый ратный и трудовой героизм и тем самым не поддержало действующее государство в его усилиях по разгрому агрессора. Патриотизм граждан СССР оказался сильнее, чем социальные обиды, нанесенные в прошлом сталинским режимом. В связи с этим, развязать гражданскую войну нацистам не удалось, хотя это и входило в их планы. Что же касается абсолютных цифр, характеризующих сотрудничество с гитлеровцами части советских граждан, то они не могут быть научным доказательством развертывания "гражданской войны". С их помощью невозможно выделить из общего числа граждан СССР, по разным причинам вставших на путь сотрудничества с оккупантами, более или менее точное количество коллаборационистов - политических противников сталинского режима (коллаборационизм на политической основе). Если же учесть, что численность коллаборационистов могла меняться по ходу развертывания событий Великой Отечественной войны, то становится ясно - комплексное исследование этого вопроса, в лучшем случае, находится в самом начале. То есть концепция "второй гражданской войны" лишена самого главного – доказанной (с академической точки зрения) фактической основы. 5. О замалчивании фактов массового коллаборационизма в годы Второй мировой войны в других странах. Вероятно, поэтому ее сторонники предпочитают замалчивать массовый характер сотрудничества с оккупантами в ряде европейских стран, также подвергшихся немецкой агрессии. Так, в годы войны прославилась жестокостью по отношению к сербам и евреям 21-я горная ваффен-дивизия СС «Скандербег», сформированная из албанских добровольцев. В войсках СС служили около 40 тысяч голландцев. В нацистских военных и карательных формированиях, укомплектованных хорватами и боснийскими мусульманами, служило более 113 тыс. солдат и офицеров. Были созданы французские коллаборационистские военные формирования, насчитывавшие десятки тысяч человек. Французская дивизия СС «Шарлемань» (7340 чел.) сражалась на Восточном фронте в составе вермахта, но под французским флагом и с французским офицерским составом. Несение патрульной службы вместе с немецкой фельджандармерией обеспечивали коллаборационисты из французского Легиона бывших фронтовиков (всего в него входило 1 млн. 700 тыс. чел.). Легион был создан коллаборационистом №1 маршалом Ф. Петеном в целях поддержки режима Виши. С его помощью в стране внедрялся "новый порядок". Позднее из легионеров сформировали специальные отряды по образцу немецких отрядов СС. В 1942 г. в составе легиона была создана «служба порядка», ставшая фактически политической полицией, сотрудничавшей с нацистскими оккупационными властями и гестапо. Между патриотами из французского Сопротивления и коллаборационистами шли самые настоящие бои, хотя никакой "коллективизации" во Франции не было. Достаточно назвать сражении за Веркорс (июнь-июль 1944 г.), в ходе которого объединенные силы нацистов и французских коллаборационистов (более 10 тыс. человек) подавили значительное выступление бойцов французского Сопротивления. В феврале 2009 г. Административный суд Франции признал коллаборационистский режим Виши ответственным за депортацию тысяч евреев в немецкие концентрационные лагеря. Это судебное решение стало официальным признанием причастности французских коллаборационистов к Холокосту. Как известно, после окончания войны коллаборационист №1 маршал Петен был признан виновным в государственной измене и приговорен к смертной казни, "общественному бесчестию" и конфискации всего имущества. И только из гуманных соображений (Петену было уже 89 лет) расстрел был заменен на пожизненное заключение. Еще при жизни Петен получил во французском обществе позорное прозвище "шлюха" (Пютен). Его имя стало в Европе символом предательства. В 1940-1945 годах на оккупированных нацистами британских Нормандских островах четко прослеживалось сотрудничество оккупантов с местными территориальными службами Великобритании. За вознаграждение (20-50 немецких марок) коллаборационисты выдавали нацистам евреев, тех, кто слушал "враждебное" британское радио, а также тех, кто укрывал бежавших из немецких концлагерей узников. Жертвы доносов попадали в концлагерь (на островах их было четыре). Но что поразительно - после окончания войны ни один коллаборационист не был наказан [50]. Замалчивание этих и других фактов в современных работах, претендующих на "новое слово в науке", объясняет отсутствие в них сравнительного анализа "советского" коллаборационизма и коллаборационизма, имевшего место в других странах. Тем самым авторы подобных "исследований" демонстрируют вопиющую необъективность и не историчность подходов к событиям Великой Отечественной войны. Итак, попытки представить Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. как "продолжение" Гражданской войны 1918-1921 гг. ("вторая гражданская война") с академической точки зрения не состоятельны. Сторонники этого подхода (по разным причинам) смешивают два совершенно разных типа войн - отечественную и гражданскую. Это, в свою очередь, ведет к недопустимой подмене понятий, научно необоснованным выводам, к явному "конструированию" прошлого. Ярким примером такого подхода является анализируемый раздел монографии А.В. Посадского. Использование т.н. «синергетической парадигмы» привело автора книги к подмене принципа историзма «принципом самоорганизации», что и стало основой причиной искажения истории формирования и краха коллаборационизма периода Великой Отечественной войны. Ссылки и примечания [1]. См. Колесник А.Н. Генерал Власов - предатель или герой?». М., 1991. ©Кузеванов Леонид Иванович, кандидат исторических наук, доцент, 2017-2024 Материал размещен с разрешения автора. См. материал "Репина Лорина Петровна и соавторы об истории исторического знания. Проповедь постмодернизма?" См. материал "Борода Годунова" или "историческая проза". В чем ошибался Георгий Степанович Кнабе?" См. материал "Филатов Тимур Валентинович и Ипполитов Георгий Михайлович о методологии истории. Обоснованы ли выводы?" См. материал "Противоречия в постмодернистской концепции истории Ирины Максимовны Савельевой и Андрея Владимировича Полетаева".
| Дата размещения: 08.01.2023 |
|
Аннотации
|