События, о которых рассказывается в этих записках, происходили в самом конце 50-х -нач. 60-х годов прошлого века. Время было странное. Интеллигенция жила в ожидании какого-то чуда, свершения давних мечтаний о духовно богатой, интеллектуально свободной жизни. В простом народе было меньше иллюзий: все отчетливо помнили военные и послевоенные голод и разруху. Думали только об одном – не было бы хуже. Женщины говорили: "Молочка бы, да сахарку - какую войну пережили". Трагедия военного лихолетья запечатлелась в облике фронтовиков: лица этих еще не старых мужчин были изборождены глубокими морщинами, в глазах же было что-то горькое, потерянное... Только дети и подростки с увлечением играли в войну, видевшую ее только в кино. К их числу относился и я, каждым летом, по настоянию родителей, приезжавший к бабушке «на отдых» в Столбищи, что в километрах десяти от Казани.

Старожилы рассказывали, что свое название это старинное русское село получило во времена крестьянской войны под водительством Емельяна Пугачева. Якобы, по приказу народного вожака на специальных столбах вешали дворян. По другой версии, наоборот, на этих столбах после поражения восстания «распинали» самих пугачевцев. Были и другие предположения. Сами жители, придерживаясь, видимо, «пугачевской» версии, называли малую родину «Столбищи» (а не «Столбище», как писалось в официальных документах), показывая тем самым, что речь идет не об одном «столбе», а о многих (при этом они делали ударение не на первом, а на втором слоге).

Мои первые впечатления о селе были более чем благоприятными. Чистый воздух, большое озеро, удобный для купания берег. Хорошо было в июльский зной неторопливо заходить по песчаному дну в чистую, голубоватого оттенка, воду. Какие-то люди затащил на середину озера огромную железную бочку, на которую, после длительного плавания, можно было встать и передохнуть. Иногда на бочку забиралось довольно много мальчишек и девчонок. Начинавшаяся давка быстро перерастала в веселую игру.

Отдохнув таким образом, самые выносливые плыли дальше – до т.н. «болота». Но до него нужно было не просто доплыть, а еще и суметь вскарабкаться на весьма зыбкий берег. Мало того, что не было никакой возможности за что-то ухватиться, - в густом иле жило множество раков, которые, если их потревожить, начинали больно хватать своими клешнями незадачливого пловца за разные части голого тела. По этой причине некоторые мальчишки вынуждены были возвращаться на «бочку», осыпаемые градом насмешек. Особенно неприятно было их слышать из уст симпатичных девочек, для которых данный мальчик, после всего случившегося, автоматически выбывал из разряда «достойных внимания».

Однако спокойное течение моего отдыха стало время от времени нарушаться: я постепенно стал узнавать из разных источников, в том числе и с помощью личных наблюдений, много необычных и даже таинственных подробностей из жизни столбищенцев. Вечерами, посидеть «на бревнах» и послушать занимательные истории, собиралась самая разная публика. Среди рассказов о свадьбах, чудесных происшествиях, любовных похождениях можно было услышать леденящие душу истории. Запомнился рассказ о «деле братьев Константиновых»...

Константинов-младший, окончив военное училище, приехал в Столбищи в отпуск. По тем временам военная форма производила на односельчан потрясающее впечатление. Были еще свежи воспоминания о военном лихолетье, каждого военнослужащего, приезжавшего в село, встречали с восторгом. Мечтой каждой девушки было выйти замуж «за военного». Фильмы «Застава в горах», «Тайна двух океанов» и др. только подогревали всеобщий интерес к военной униформе и ее обладателям. Младший брат, с раскрасневшимися на морозе щеками (события происходили зимой), в зеркально начищенных офицерских сапогах, в красивой, хорошо подогнанной шинели, сразу стал для многих семей желанным женихом: его стали приглашать «на посиделки», сопровождавшиеся обильным угощением. Константинов-старший ничем особенным не выделялся. По воспоминаниям односельчан он был тихим, мрачноватым, худосочного телосложения парнем…

В один из зимних вечеров, когда матери не было дома, он попросил младшего брата спуститься в «подпол» и достать соленых огурцов и, когда тот уже поднимался по лестнице, ударил его по голове заранее приготовленным для этой цели топором. Завернув тело убитого брата в одеяло и прицепив к нему проволокой несколько кирпичей, он сбросил его в прорубь замерзшего озера...

О совершенном преступлении узнали только весной, когда один из жителей случайно увидел в полынье страшно торчащую человеческую руку. Вызванные на место происшествия сотрудники милиции выловили всплывшее тело. Несмотря на изменения в облике убитого, он был быстро опознан по сохранившимся фрагментам армейского обмундирования. Началось следствие. Сразу же по селу распространились темные слухи о роли в этой истории матери братьев. Ведь она не могла не знать о случившемся. Мало того, она всем рассказывала о том, как хорошо "служиться" ее "младшенькому". Трудно понять логику поведения этой женщины. Наверное, хотела спасти от "высшей меры" оставшегося сына. Однако односельчане не простили ее, перестали с ней здороваться и старались обходить стороной. Потом она куда-то пропала...

На местном кладбище появился небольшой обелиск с красной звездочкой и надписью, в которой была и такая фраза - «Зверски убит родным братом». В народе еще долго увещевали не в меру увлекшихся «борьбой» родных: «Что?! Хотите как братья Константиновы?!» Однако совершенное убийство было настолько необычным и непонятным, что вряд ли кто удивился, когда через ряд лет стало известно об исчезновении с кладбища обелиска с красной звездочкой. По-видимому, таким способом люди хотели вычеркнуть это событие из своей памяти.

©Загорский Андрей Иванович, 2015

Материал размещен с разрешения автора.

См.продолжение записок