В блистательной плеяде декабристов своё достойное место занимает Владимир Дмитриевич Вольховский (1798-1841). Родился будущий декабрист в Полтавской губернии в семье Дмитрия Адриановича Вольховского, гусара, при Павле I – штаб-офицера армии.

Воспитывался в Московском университетском пансионе, откуда как отличный ученик был переведён в Царскосельский лицей – закрытое привилегированное высшее учебное заведение. М.В. Нечкина относит лицей к одному из рассадников декабристской идеологии [1].

В самом деле, основанный в 1811 г., он воспитал младшее поколение будущих декабристов, которое во время войны 1812 года сидело ещё на школьной скамье. Но из его стен вышел А.С. Пушкин и его друзья, ставшие декабристами – И.И. Пущин, В. Кюхельбекер, «Суворочка»- В.Д. Вольховский, принятый в Союз спасения вместе с И.И. Пущиным, а также Антон Дельвиг, ставший членом декабристского филиала - «Зелёной лампы»[2].

Все они были лицеистами первого выпуска, а Владимир Вольховский выпущен с первой золотой медалью прапорщиком в гвардию 10 июня 1817 г. После дополнительного экзамена по военным наукам он был утверждён офицером Гвардейского Генерального штаба.

Глубокий след в сознании, чувствах лицеистов оставили события Отечественной войны 1812 года. М.В. Нечкина пишет: «Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, Владимир Вольховский вместе с Пушкиным взволнованно переживали события войны, с захватывающим вниманием читали газеты, провожали идущих на фронт». “Жизнь наша лицейская сливается с политическою эпохою народной жизни русской”, - справедливо пишет И. Пущин в своих воспоминаниях. “Приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого лицея; мы всегда были тут, при их появлении, выходили даже во время классов, напутствовали воинов сердечною молитвой, обнимались с родными и знакомыми: усатые гренадёры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита”.

Пушкин писал об этом времени так:

«Вы помните: текла за ратью рать, /Со старшими мы братьями прощались /И в сень наук с досадой возвращались, /Завидуя тому, кто умирать /Шел мимо нас…»[3]

Знания, широта мышления Владимира Вольховского выдвинули его к участию в научной экспедиции 1819-1821 гг. в прикаспийские Киргиз-Кайсацкие степи и далее – в Хиву и Бухару, в то время ещё не входивших в состав Российской империи. Цель экспедиции – восстановление караванного сообщения с Дальним Востоком.

В 1821 г. в чине штабс-капитана он был командирован в Отдельный Оренбургский корпус, а затем вновь, с 1824 по 1825 гг., – для обозрения пространства между Каспийским и Аральским морями.

Членом преддекабристской организации передовых дворян «Священная артель» он стал в 1816 г., а затем, с лета 1817 г., - и декабристских тайных организаций - «Союза спасения» и «Союза благоденствия», а позже – и Северного тайного общества.

Он был активным участником совещаний у И.И. Пущина и других членов тайных обществ. Их задачей тогда было распространение общественного благоденствия, т.е. полезных знаний, а также стремление действовать в пользу справедливости и бескорыстия каждому на своём месте, независимо от чинов и званий. Эту миссию общественного благоденствия В.Д. Вольховский фактически выполнял в течение всей своей короткой жизни (43 года).

Сюда относится его активное сотрудничество в «Военном журнале» - органе «Общества военных людей» при штабе Гвардейского корпуса. Кроме В.Д. Вольховского, в журнале сотрудничали лучшие представители тогдашней военной интеллигенции – Н.М. Муравьёв, И.Г. Бурцов, а редактором был Ф.Н. Глинка. По воспоминаниям А.Е. Розена, относящимся к 1821 г. (когда Гвардейский корпус находился на учениях в западных губерниях, в Минске и Вильне) он встречался с Владимиром Вольховским и дал ему такую характеристику: «Всегда кроткий и смиренный, умел он отклонять пустословие, умным взглядом и словом останавливал он непристойные выходки, защищал жертву злословия или уходил, когда карты и вино заменяли разговор. Не имея никакой помощи из родительского дома, жил он чрезвычайно умеренно и расчётливо в артели с Бурцовым, Семёновым, Искрицким и Колошиным (все – члены тайных обществ, будущие декабристы – М.С.); из своего жалования и наградных денег делился он с отцом своим»[4].

Как «прекрасного молодого человека» характеризует Владимира Вольховского и Никита Муравьёв [5]. В октябре 1823 г. состоялось совещание Северной думы Северного тайного общества, членом которого был и Владимир Вольховский, где обсуждался план и общие установки разрабатываемой Никитой Муравьёвым «Конституции».

На этом совещании была избрана новая директория из трёх человек в составе Н. Муравьёва, С. Трубецкого и Е. Оболенского, разработаны условия приёма в члены Северного общества. Таким образом, это было очень важное, «почти учредительное», по оценкам М.В. Нечкиной, совещание, давшее новое направление в развитии деятельности Северного общества [6].

Когда началось восстание декабристов 14 декабря 1825 г., В.Д. Вольховский находился в новой закаспийской экспедиции, откуда вернулся в 1826 г., поэтому не принимал участия в восстании и соответственно не был репрессирован каторгой и ссылкой в Сибирь. Однако его прикосновенность к декабризму была для Николая I очевидной, и когда началась война на Кавказе против Персии, то туда, под пули, в должности обер-квартирмейстера был отправлен Вольховский.

В этой должности и воинском звании полковника он служил и в последующую, русско-турецкую войну. Должность важная, трудная и беспокойная, ибо днём и ночью приходилось держать в поле зрения все движения и расположения войск. Авангардом начальствовал его славный боевой товарищ, декабрист, сосланный сюда же, И.Г. Бурцов [7].

В 1829 г. предпринял поездку на Кавказ А.С. Пушкин, где в действующей армии состоялась встреча великого русского поэта с декабристом Владимиром Вольховским, бывшим лицейским однокашником. В своём «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» А.С. Пушкин пишет об этой встрече, называя место – переход через Саган-лу и дату – 13 июня: «Здесь увидел я нашего Вольховского, запылённого с ног до головы, обросшего бородой, изнурённого заботами. Он нашёл, однако, время побеседовать со мною как старый товарищ. Здесь увидел я и Михаила Пущина, раненного в прошлом году. Он любим и уважаем как славный товарищ и храбрый солдат (был сослан на Кавказ как прикосновенный к декабризму – М.С.). Многие из старых моих приятелей окружили меня. Как они переменились! Как быстро уходит время!»[

По окончании русско-турецкой войны Владимир Вольховский был вызван в Петербург и получил в ноябре 1830 г. назначение генеральным консулом в Египет, но в связи с начавшимся польским восстанием временно откомандирован к шестому пехотному корпусу в действующую армию. 13 декабря 1831 г. получил контузию в боях под Гроховым, недалеко от Варшавы.

В июне того же года Владимиру Дмитриевичу Вольховскому было присвоено звание генерал-майора. В этом звании и вновь в должности обер-квартирмейстера Вольховский был отправлен в Отдельный Кавказский корпус, где участвовал в четырёх экспедициях шедшей Кавказской войны.

С ноября 1832 г. в течение шести лет в самое трудное время, когда Кази Мулла и его ученики раздували пламя войны и возмущения, фактически был начальником Главного штаба корпуса, а в отсутствие командующего Отдельным Кавказским корпусом Г.В. Розена с января по апрель 1835 г. управлял Закавказским краем9.

А.Е. Розен в своих «Записках декабриста» даёт такую характеристику Вольховскому: «…я видел перед собою в лице заслуженного начальника штаба того же скромного, безукоризненного, деятельного слугу отечества, каким он был во всю жизнь свою, каким готовился быть с самого начала своего трудного поприща, каким я видел его в 1821 и 1822 году в Вильне и Родошковицах, где все, которые знали его хорошо в то время, видели в нём мужа с истинными достоинствами и с правом стоять в ряду мужей, описанных Плутархом»[10].

В личной жизни Владимира Дмитриевича Вольховского 23 февраля 1834 г. произошло важное событие – он женился на очаровательной и высокообразованной женщине, с высокими нравственными качествами души и сердца – Марии Васильевне Малиновской, младшей дочери директора Царскосельского лицея. Старшая его дочь – Анна Васильевна была замужем за декабристом Андреем Евгеньевичем Розеном, осуждённым в каторжную работу на 10 лет (по конфирмации срок был сокращён до 6 лет – М.С.) с последующим поселением в Сибири.

Анна Васильевна подала прошение царю о возможности следования за мужем в Сибирь. Разрешение было дано, но с обязательным условием оставления ребёнка, сына Розенов Евгения, в центральной России. (Это требование распространялось на всех жён декабристов, которым разрешено было следовать за сосланными мужьями в Сибирь.- М.С.)

Отчаяние матери не имело границ, и тогда, по воспоминаниям А.Е. Розена, «при грозившей беде явился ангел-утешитель, младшая сестра жены моей, Мария Васильевна, юная годами, но сильная душою. Она, услаждение сестры во время её горести, с твёрдою верою уговорила её ехать и брала на себя сбережение и воспитание сына моего. Она умела успокоить жену мою и укрепить её в печальные дни, она же сняла с неё главную заботу, единственное препятствие к нашему соединению» (выд. мною – М.С.)[11]

В семье Вольховских Евгений рос, воспитывался до ноября 1838 г. В своих «Записках декабриста» А.Е. Розен многократно подчёркивает положительную роль Владимира Дмитриевича и его жены в судьбе самого опального и очень больного декабриста, его жены, их детей.

Благодаря доброте Марии Васильевны, супруги Розены неразлучно отбыли сибирскую каторгу и ссылку, пока в 1837 г. царь не определил новую ссылку большой группе декабристов, в том числе и А.Е. Розену, на Кавказ, где шла война.

В 1837 г. Николай I осуществил поездку на Кавказ, где специальная комиссия обнаружила служебные злоупотребления административного аппарата. Результатом ревизии стали наказания ряда военных начальников. В частности, был отстранён от должности командующего Отдельным Кавказским корпусом барон Г.В. Розен и начальник штаба В.Д. Вольховский, хотя последний не имел никакого отношения к выявленным недостаткам.

9 ноября 1837 г. В.Д. Вольховский был назначен командиром 1 бригады третьей пехотной дивизии в Динабурге. Это было, безусловно, оскорбительное понижение в должности, но он без ропота и сожаления стал готовиться к новой должности, будучи в твёрдом убеждении, что «должно всегда и везде служить Отечеству и быть полезным ему»[12] (выд. мною – М.С.). А.Е. Розен пишет: «…у него на уме были не звёзды, не аксельбанты, не деньги – он думал о существенной пользе, которую мог принести повсюду, где находился»[13].

Прослужив более полугода на новом месте, Владимир Дмитриевич убедился, что всякий другой генерал-фронтовик и шагистик голосистый может быть полезнее его в бригаде, поэтому он вышел в отставку и поселился в деревне своей жены в Каменке Изюмского уезда Харьковской губернии [14].

Как пишет А.Е. Розен, больше всего жалел Владимир Вольховский о том, что в силу своего статуса (принадлежность к «государственным преступникам»- декабристам – М.С.) он не мог быть избран в уездные судьи, ибо считал, что на таком месте мог бы сделать множество добра людям [15].

Чем же занимался этот образованнейший человек, будучи отстранённым от всех государственных дел? По свидетельству А.Е. Розена, он много читал, изучал специальную сельскохозяйственную литературу, помогал крестьянам в улучшении их быта и рационального ведения хозяйства.

При поездке летом 1840 г. в Москву он встретил там своего бывшего начальника Г.В. Розена, больного и брошенного его родными. Вольховский немедленно обратился к А.Х. Бенкендорфу и просил помощи заслуженному старцу. Но гордый и обиженный царём бывший командующий Отдельным Кавказским корпусом, прослуживший государству безупречно 48 лет, отказался от какой-либо помощи, и фельдъегерь, присланный Бенкендорфом, уехал ни с чем.

Тогда Вольховский стал просить о помощи и облегчении участи князя Дадиана (так у Розена.- М.С.), сосланного в Вятку. Просьба была исполнена, ему было позволено жить в окрестностях Москвы, и страждущий отец мог видеться с любимой дочерью [15].

Добродетельные поступки Владимира Вольховского продолжились в отношении его братьев и сестры, которым он передал свои права на наследство отцовского имения, которое он предварительно отремонтировал и привёл в порядок. Как пишет А.Е. Розен, «в превратностях жизни всегда отрадно встретить человека с такою душою, с такими правилами; он поддерживает веру в добродетель»[16].

Самому Владимиру Дмитриевичу оставалось жить уже недолго. Перипетии военной жизни, постоянная ответственность за жизнь вверенных ему людей, забота о служивших под его началом декабристов и прикосновенных к ним (а их было в Отдельном Кавказском корпусе более ста человек), несправедливая отставка от службы, - всё это не могло не сказаться на здоровье самого декабриста, хотя в источниках нигде нет и намёка на жалобы самого Владимира на собственное недомогание (кроме упомянутого А.С. Пушкиным при встрече в 1829 г. крайнего утомления друга)[17].

Скончался Владимир Дмитриевич Вольховский в возрасте 43-х лет в имении жены, похоронен в селе Стратилатовка в ограде церкви. Мария Васильевна, жена, пережила его на три года, скончалась в 1844 г. Их дети, Владимир и дочь Анна, были взяты на воспитание семьёй декабриста и друга Андрея Евгеньевича Розена.

Память о декабристе Вольховском, его чаяниях и думах о благе Отечества не могут не волновать нынешнее поколение людей, особенно молодых, страждущих о благе народа и любимой Родины.

Ссылки и примечания

1.Нечкина М.В. Движение декабристов. М.: Изд. АН СССР, 1955. Т. 1.- С. 107.
2.Там же.
3.Там же.- С. 112.
4.Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск: Вост.-Сиб.кн. изд-во, 1984.- С. 360.
5.Муравьёв Н.М. Сочинения и письма. Иркутск: Мемориальный музей декабристов, 2001.Т.1. Письма (1813-1826).- С.221.
6.Нечкина М.В. Движение декабристов. М.: Изд-во АН СССР, Т.2.- С. 31.
7.Розен А.Е. Указ соч.- С. 360.
8.Увы, о Постум, Постум быстротечны мчатся годы…(лат.) // Пушкин А.С. Золотой том. Собр. Соч., М.: ЭКСМО, 2010.- С. 1338.
9.Декабристы. Биографический справочник /Изд. подгот. С.В. Мироненко, под ред. акад. М.В. Нечкиной М.: Наука, 1988.- С. 44.
10.Розен А.Е. Указ. Соч. –С. 343-344.
11.Там же.- С. 246.
12.См.: там же.- С. 359.
13.Там же.- С. 362ю.
14.Там же.
15.Там же.- С. 363.
16.Там же.
17.См.: Пушкин А.С. Указ соч.- С. 1338.

©Серова Майя Игнатьевна, доктор исторических наук, профессор, 2017-2024